Информация про Европейский союз.

В Париже судят Жака Ширака.
05 сентября 2011.
У Парижі сьогодні розпочинається процес проти екс-президента країни Жака Ширака. Його звинувачують у корупції, розкраданні державного бюджету та створенні фіктивних робочих місць, під час перебування на посаді мера французької столиці із 92-го по 95й роки.

​

Сегодня в «Огоньке» вышла моя статья о нашествии с Востока. Здесь помещаю ее более полный и менее политкорректный вариант:

БЕЖЕНЦЫ И БЕГУЩИЕ ОТ ВОПРОСОВ

В отношении ближневосточных беженцев, штурмующих Западную Европу, предпочитая Германию, общественное мнение, включая политиков, коллумнистов, блогеров и токбекистов в соцсетях, разделилось полярно.
Одни хоронят старушку-Европу (кто со злорадством, кто с ужасом и сочувствием), предрекая гибель Старого Света под натиском новых гуннов. Другие взывают к милосердию и ставят гуманных, радушных европейцев в пример паникующим ксенофобам. После долгого сидения в соцсетях, в общем, теперь всякому в меру интеллигентному человеку понятно, кто из них ху, и ху из них с кем: превентивные могильщики Европы – сами жестокосердные дикари, так и не усвоившие гуманитарных норм современной цивилизации, а готовые открыть страждущим беженцам сердца, кошельки, госбюджеты, свои города и страны, а то и дома – как раз и есть цивилизованные современные люди, государства, общества и сообщества.

Почему сейчас?

Не собираюсь (по крайней мере, здесь) солидаризироваться ни с теми, ни с другими, тем более – рассуждать, кто из них ближе к истине, кто дальше. Есть кому и без меня аргументировать недоказуемое, мне добавить нечего.
Но вот что меня настораживает, или, скажу нейтрально, чрезвычайно занимает. После невольного переваривания многих гигабайт информации о великом переселении страждущих с Востока на Запад жутко интересно мне, отчего это нет нигде даже не объяснения, не ответа, а самого вопроса – очень простого и совершенно естественного: «А почему именно сейчас?»
Гражданская война в Сирии идет уже четыре полных года. В Ираке – почти четыре. В Ливии – столько же. «Исламское государство» свое великое наступление начало два года назад. Все это время продолжаются страдания мирного населения в охваченных войнами регионах. И есть беженцы. И их лагеря в соседних странах – прежде всего в Иордании и Турции. В них обитают миллионы. Жизнь там, понятно, не сахар. Во всяком случае, гораздо менее комфортна, чем на социале в Германии, Скандинавии, Голландии и прочей Западной Европе у тех, кто оказывается там.
Кому из живущих в иорданских и турецких лагерях беженцев, бегущих сейчас из воюющих Сирии, Ливии, Ирака, Йемена и продолжающих жить в том аду ближневосточной вооруженной междоусобицы с надеждой спастись, не была известна эта разница четыре, два, полгода назад? Ничем существенным положение населения охваченных войной регионов не ухудшилось в последнее время. Все самое страшное, от чего действительно могла возникнуть общая паника и повальное бегство, - вроде применения химического оружия против мирных жителей, массовых казней головорезами ИГ, обращения в рабство иноверцев и ковровых бомбежек городов - шокировало раньше.
Так почему – повторяю вопрос - они побежали именно сейчас?
И знали, куда бежать.
- Германия! Германия! Мы хотим в Германию! - скандировали оккупировавшие будапештский вокзал несчастные, с гневом отшвыривая с перрона на рельсы упаковки с гуманитарной помощью.
И знали, как бежать. Не только маршрут, перевалочные пункты, транспортную структуру и тарифы. Но и как себя вести, когда на пути встают кордоны пограничников и полиции; на каком этапе в прорыв идут бешенные парни, на каком – отвязанные дети.
И это не ручейки, не потоки - лавина. Учета нет. По оценкам, размер волны уже перевалил за миллион, говорят о предстоящих миллионах.
Переправить – просто переправить, чисто трансферная задача, - такую массу людей из воюющего региона, через море, через несколько стран, - операция сродни крупномасштабной военной, сложнейшая логистическая задача.
Я видел и отчасти знаю по рассказам людей, непосредственно планировавших и осуществлявших переправку нескольких сот тысяч евреев из бывшего СССР в Израиль в конце 80-х – начале 90-х, – в несравненно более комфортных условиях, с привлечением несравнимо больших возможностей, сил и средств целого государства, - какой сложности и напряженности был этот трансфер, какой изобретательности он потребовал. От государства, подчеркиваю, и заточенного на прием репатриантов.
Боевые генералы израильской армии, на счету которых множество дерзких и славных военных операций и победных войн, рассказывали мне как о самой масштабной операции в своей жизни об участии в переброске по воздушному мосту эфиопских евреев в 1991 году – гордились. Тогда, мобилизовав весь гражданский воздушный флот Израиля, всю транспортную авиацию израильской армии, истребители сопровождения и наземный десант, удалось за 48 часов вывезти из осаждаемой повстанцами Аддис-Абебы всего-то 14 тысяч беженцев. Но гордятся до сих пор.
А тут – миллион двести, и неизвестно кто устроил. Сами пришли. Одновременно встали по собственному наитию, побежали – бежали, бежали - и добежали наконец; здравствуй, незнакомая страна.
Если вы верите, что так бывает, вспомните, как последний раз собирали на загородный пикник разношерстную компанию – как гладко у вас это получилось. Как из тридцати человек половина заехала не туда, половина опоздала на место встречи, половина не принесла, что должна была, а кто-то совсем не пришел и к вам же остался в претензии. Так вот, с миллионом левантийских беженцев (а это своя ментальность в смысле пунктуальности – не немцы еще) из охваченных войной стран – все в тысячи раз труднее.

Чей чек?

То есть понятно, что с такими массами с такой сложности задачей ничего не происходит само собой, спонтанно. Существует соответствующая масштабам и целям организация, структура, отрасль, сеть, которая планирует, готовит, строит логистику, мобилизует клиентуру, кадры, средства, разрабатывает методы, осуществляет акцию.
В принципе, это само собой разумеющееся. И многие беженцы не скрывают, что оплатили свой вояж, называют суммы… Если это бизнес (а не международная диверсия, о чем позже), то, получается, существует некий преступный синдикат. Он взимает с несчастных клиентов деньги, гарантируя услугу, которую оказывать придется странам, где окажутся клиенты, - социальным обеспечением и натурализацией. То есть продает то, что ему не принадлежит, и что оплачивать будут европейские налогоплательщики.
И тогда у меня еще один существенный вопрос – того же рода, что и первый: «Почему никто не задается вопросом, что это за синдикат?»
И опять для меня (а должно быть для европейских налогоплательщиков – это ведь их деньгами будет оплачен проданный контрабандистами беженцам ваучер, десятки миллиардов евро) отсутствие вопроса важнее ответа.
Я верю в возможности европейских разведок. Британская и германская считаются одними из лучших в мире. Масштабы деятельности этого синдиката контрабандистов (если не исламистов, что еще актуальнее) столь широки, а клиентура столь многочисленна и не столь молчалива, что разведслужбам наверняка уже известно, кто стоит у истоков стихийного беженского потока и заводит его механизм.
Почему кадры с трупиком курдского ребенка из Сирии, прибитого прибоем на средиземноморский пляж, увидел весь цивилизованный мир (и справедливо ужаснулся!), а естественным вопросом о том, кто снаряжает эти дырявые посудины, подвергая риску тысячи таких же детей, не задался никто? Разве нет связи между тем и другим? Если нет вопроса – нет и связи, не с чем связывать.
Ангела Меркель после публикации этих жутких кадров в ту же ночь позвонила своим европейским коллегам и (как пишут, даже не обсудив решение с членами своего кабинета) распорядилась пустить осаждающих венгерские поезда беженцев в Германию. И весь мир вздохнул с облегчением и радостью – трупик мальчика, колыхающегося на прибрежной волне был у всех перед глазами. А если бы в то же утро по сливу спецслужб нам показали фото того упыря, который погнал волну беглецов через море в неизвестность – реакция была бы такой же?

Почему нельзя?

Мне объясняли профессиональные разведчики, в каких случаях они обнародуют имеющиеся у них сведения. Всего в трех: 1) когда это нужно им самим в оперативных целях; 2) в целях дезинформации; 3) когда этого требует политическое руководство для своих целей.
Так что информации об истинных организаторах великого переселения народов Ближнего Востока в Западную Европу нам не дождаться. По крайней мере, от замечательной германской разведки. После того, как принято правительственное решение принять устремившихся в Германию нелегалов, такого указания не последует – эта информация будет выглядеть неуместной.
В Рунете живущие в Германии русскоязычные блогеры либеральных взглядов пишут, что в отличие от большинства русских в метрополии и за границей простые интеллигентные немцы с готовностью и радушием принимают беженцев, а пророчества конца Германии от наплыва мусульманских чужаков – ксенофобное кликушество.
Я поговорил со своими знакомыми в Германии. Не все так просто и однозначно. Немцы действительно добры и щедры, у них, особенно в старшем поколении, еще сильно чувство вины. Но они отнюдь не слепы, и в состоянии представлять грядущие проблемы, которые, в сущности, уже ощутимы и сегодня. Да, есть настороженность, есть недовольство, особенно в Восточной Германии, где и жизнь хуже, и ксенофобные настроения традиционно сильны. Уже были поджоги общежитий иммигрантов, избиения. Эксперты предсказывают перспективы роста неонацистских тенденций.
Но ни один вменяемый политик, объяснили мне, не решится публично обнародовать свое недовольство предстоящим наплывом арабских иммигрантов, даже если оно у него есть. Потому что тогда он себя заявит как правого, а в Германии это почти то же, что неонацист - конец репутации респектабельного государственника. Вот и помалкивают, соглашаются.
Думаю, по этой же причине, те, кто ассоциируют себя с либералами и гуманистами, настойчиво не желают задаваться естественными, но нежелательными вопросами, хотя рискуют меньшим – репутацией в своем кругу. Проявлять сочувствие к бедствующим – прилично, выяснять подоплеку – нет. Вам что – детей не жалко?
Та ли аналогия?
То, что немцу смерть – и любому либералу не впрок. Включая евреев. В Израиле тема нелегальных беженцев актуальна. Мы сами были такими.
Председатель Рабочей партии «Авода», лидер левого блока «Сионистский лагерь» и глава парламентской оппозиции Ицхак Герцог первым из видных израильских политиков заявил, что Израиль обязан принять у себя часть арабских беженцев.
- Мы не имеем права стоять в стороне, - сказал он, - ведь и наши братья в свое время слонялись по миру, ища убежища, и никто нас не желал принимать.
Это правда. В планах Гитлера поначалу было не уничтожение евреев, а выселение их из Европы. Ни одна страна не желала их принимать. Известна масса случаев, когда пароходы, забитые еврейскими беженцами, болтались на рейде, не получая разрешения властей – США, Британии, Франции, - причалить. И возвращались обратно – в Германию или оккупированные гитлеровцами страны. Прямо с трапа их отправляли в гетто и лагеря уничтожения.
Альберт Эйнштейн, сам беженец из Германии, писал об этом:
«Несчастным пассажирам нигде не разрешали ступить на сушу из-за отсутствия формальных виз. Мы видели эти утлые суденышки, покачивавшиеся на волнах под немыслимо палившим летним солнцем. Их трюмы были забиты беженцами, находившимися в непередаваемо бесчеловечных условиях. Американские законы, регулирующие перевозку скота на бойни, не допускают того, что была вынуждена претерпевать в этих древних посудинах интеллигенция Центральной Европы… Во время нашего пребывания в Бейруте какое-то обветшалое грузовое судно, набитое 650 беженцами… было разгружено на несколько дней на карантинной станции. На корабле было такое обилие крыс, что пришлось высадить пассажиров, чтобы справиться с этими тварями. Мы выяснили, что люди плавали вот уже примерно одиннадцать недель в тесных деревянных отсеках, на которые были поделены четыре грузовых трюма… Мы с удивлением обнаружили, что эти бывшие граждане Чехословакии обладали очень высоким уровнем европейской культуры… Сорок два из них были юристами, сорок – инженерами, двадцать шесть – врачами, хирургами, гинекологами; кроме того, среди них можно было обнаружить профессиональных писателей и одаренных музыкантов, фармацевтов и медицинских сестер… Без документов, без подданства, эти способные приносить пользу и в высшей степени образованные люди являли собой одно из самых трагических зрелищ нашей эпохи. Ни один посол, ни один консул не выступил, чтобы добиться для них прав и привилегий, которыми пользуются самые последние граждане самой крошечной страны».
Эта картина настолько похожа на то, в каких условиях находятся нынешние беженцы, что многих заставляет строить зеркальную аналогию.
Когда премьер Нетаниягу на заседании правительства сказал в ответ на предложение Герцога, что при всем сочувствии к судьбе беженцев, Израиль слишком маленькая страна, чтобы принимать их у себя, глава оппозиции сделал еще одно заявление:
- Премьер-министр забыл, что такое быть евреем! - и эта сентенция несколько дней будировалась в прессе.

Все ли равны?

Но аналогия все же неточна.
Эти толпы, которые устремились сегодня в Европу, разительно отличаются не только от еврейских беженцев Второй мировой и ее кануна, но и от их соплеменников в лагерях беженцев в Иордании и Турции. Посмотрите, как выглядят те и другие. Там – женщины, дети, старики, борющиеся за жизнь. Здесь – в основном, молодые агрессивные люди, больше похожие, если не на боевиков (пусть это устанавливают спецслужбы), то на участников молодежных банд.
Сравните кадры, сделанные операторами западных телекомпаний и любительские съемки простых очевидцев, выложенные в интернет. У первых – специально выловленные длинные планы детей на руках у родителей, у вторых – дети почти не попадают в кадр: их мало, все пространство занимают молодые и злые.
Почитайте свидетельства очевидцев, которым пришлось столкнуться с нынешними пришельцами. Так себя беженцы не ведут. Беженцы спасаются там, где могут укрыться от войны. А не требуют, размахивая палками и круша вагоны и автобусы, отправить их в страну с самым высоким социалом. Они благодарят спасителей, а не плюют им в лицо.
Поэтому меня обескураживают и смешат то и дело попадающиеся в статусах уважаемых мною коллег сравнения этих инфильтрантов не только с еврейскими беженцами времен войны, но и с русскими эмигрантами послереволюционной и постсоветской волны. Дескать, и те были в той же шкуре, и тех, чурались аборигены, а вот – интегрировались, встали на ноги, обогатили принявшую их страну – мол, так же будет и с этими.
Конечно, все люди равны перед богом, никто ж из нас не расист. Но у разных людей могут быть разные цели, разные культурные коды и разные понятия о жизни. Когда я смотрю на кадры бесчинств новых пришельцев с Востока, мне трудно их сравнивать с эмигрантами постсоветской волны из бывшего СССР, которых навидался много и в Израиле, и в той же Германии, зато легко – с обитателями мусульманских кварталов Западной Европы.
В Германии, где мощный социал действительно развращает иммигрантов, интеграция значительно меньше, чем в Израиле. Но и там основная масса русских стремится сойти с социала, а основная масса выходцев из Африки и Ближнего Востока в Германии и Франции остается на гособеспечении поколениями. Именно поэтому сегодняшние беженцы скандируют «В Германию! В Германию!» Они знают, что их ждет, и как они собираются жить.
Поэтому мне важно, чтобы у публики, исполненной жалости к инфильтрантам из несчастных стран, а более всего – у коллег, волей судьбы формирующих общественное мнение, возникали неудобные вопросы, которые они, вопреки очевидности, не задают. Хотя бы вопросы. Ответов мы дождемся уже скоро.
Среди этих ответов может быть и самый страшный: когда выяснится, что с этой массой в Европу активно проникает «Исламское государство» и исламский экстремизм. Нас успокаивают, что это профессиональная задача европейских спецслужб – выявить агентов ИГ среди вновь прибывших иммигрантов.
И здесь не все просто. Тридцатилетняя история исламской эмиграции в Западную Европу доказывает, что исламский экстремизм не надо засылать с Востока, он сам возникает в среде иммигрантов с Востока, благодаря европейской социальной и демографической политике радушно принимающих их стран. Наиболее интегрированная мусульманская община Германии – турецкая - давно демонстрирует, что исламский экстремизм проявляется в третьем и четвертом поколении иммигрантов. Это значит, деды старались евпропеизироваться, а внуки, развращенные социалом, возвращаются к гнилым корням. Дело не в фильтрах, а в почве.
Владимир Беидер

П.С.Ы. один негатив . .« En Ukraine, la “révolution de la dignité” a abouti à la corruption, au nationalisme et au déclin des libertés »
En savoir plus sur http://www.lemonde.fr/idees/article...9375_3232.html#fdDUKiRiauDeB3JQ.99:NewRussian: «В Украине« революция достоинства »привела к коррупции, национализму и упадок свобод»
En savoir plus sur http://www.lemonde.fr/idees/article...rtes_5179375_3232.html#fdDUKiRiauDeB3JQ.99:Hi:

Монтян разговаривает грубо но есть одно но.